Адская практика [= Дело о неприкаянной душе] - Сергей Садов

Ксефон нахмурился. Потом кивнул.

— Ладно. А то вы наделаете дел от большого ума.

И все же Ксефон неподражаем. Если кого не оскорбил, то день прожит зря.

— Короче, это все наше школьное задание… — Ксефон довольно внятно изложил ту версию, что я ему подсовывал. И как теперь стараюсь затащить Алешу в ад, чтобы получить сразу две души: его и его матери.

— А что, в аду подобное в порядке вещей? — несмело поинтересовался художник. — Вы действительно воруете души?

— Да кому ваши души нужны! — хмыкнул Ксефон. — Вы и сами их нам несете. Вот еще, воровать. А здесь просто дело принципа. Самый простой способ выполнить работу. Все нормально.

Ну конечно! Раз самый простой способ, значит, я обязательно по нему пойду. Ню-ню. Только вот Ксефон забыл, что я не идиот и понимаю, что самый простой путь не значит лучший.

Тут, на миг отвлекшись от занимательной болтовни Ксефона, я обнаружил, что в комнате нет Алеши. Котенок мирно дремал на кресле, а самого мальчика не было. Эй, так не честно!!! Я так не играю! Почему он не взял котенка?! Но, оказывается, не один я заметил отсутствие Алеши. Это обнаружил и священник, хотя его, похоже, исчезновение мальчика ничуть не встревожило. Он только с тревогой посматривал на дверь. Ксефон же продолжал что-то монотонно бубнить по поводу моего коварства, когда дверь открылась, и в комнату вошел Алеша с отцом. Мальчик хоть и продолжал сторониться отца, но уже не шарахался от него в сторону. А Виктор Николаевич смотрел на сына так, как обычно смотрят на очень хрупкую и дорогую вещь, когда чуть сожмешь и расколешь. Было видно, что ему хочется поговорить, но он боится разрушить только-только наметившийся контакт.

— Есть!!! — вскричал я, подпрыгивая на месте. Альена с испугом шарахнулась от меня в сторону, а потом обругала.

— Придурок, — резюмировала она.

— Ага, — согласился я, — но придурок гениальный! Как ловко я все провернул! Теперь главное, чтобы этот папаша чего не отколол. Например, чтобы не напился снова.

— Это я могу организовать. Пить ему точно не захочется.

Я хмуро посмотрел на Альену.

— Помнишь про герметичную комнату?

— Да что ты мне этой герметичной комнатой все в нос тычешь?!

— А то! Те проблемы, которые люди могут решить сами, должны ими и решаться. Или ты так не любишь Виктора Николаевича, что способна на подобное?

— А при чем тут моя любовь?! — изумилась Альена.

— А при том! Что, по-твоему, будет больше цениться на Весах Справедливости: его добровольный отказ от выпивки ради сына или же его отказ при твоем вмешательстве? Впрочем, возможно, ты настолько не веришь в этого человека, что ему действительно стоит немного помочь…

— Да поняла я, поняла! — вскричала Альена. — Ненавижу, когда ты прав. Тяжко знать, что ты можешь помочь человеку, и не иметь права этого делать!

— А ты поплачь. Легче станет. Вы же, девчонки, это любите.

— Эзергиль!!!

Я мысленно улыбнулся. Всего-то и требовалось разозлить ее, чтобы отвлечь от грустных мыслей. Одно замечание, и она снова в форме. Вон как глаза сверкают.

— А что, не так?

— Сейчас в лоб дам!

Она может. Вот ведь ангелочек.

— Извиниться?

— Обойдусь, — фыркнула Альена. — Наверняка, извиняясь, будешь держать фигу в кармане.

— А вот и нет! — совершенно честно отозвался я. В конце концов, честность всегда важна. Тем более при общении с ангелами. Я ведь собирался держать не одну фигу, а две. Но разве ей это объяснишь? Не поймет-с. Ангел.

Альена лишь фыркнула на мое оправдание и снова вернулась к созерцанию того, что происходит в комнате. А там, собственно, уже ничего и не происходило. Священник довольно настойчиво выпроваживал Ксефона. Тот упирался. В конце концов отцу Федору все надоело, и он просто благословил дом, после чего Ксефон выскочил из него пулей, ругая на все корки «ненормального святошу». А мой шар лопнул. Я выругался.

— И что теперь? — поинтересовалась Альена.

Я задумчиво оглядел девчонку с ног до головы. Альена поежилась и подозрительно покосилась на меня.

— Ты чего это на меня так смотришь?

Я поднялся и обошел Альену по кругу. Девочка слегка попятилась.

— Ты чего задумал? Имей в виду, я в твоих пакостях не участвую! И вообще, мне даже общаться с тобой нельзя! И… и… это… вообще…

— Ты Алеше помочь хочешь?

— Конечно!

— Значит, нам надо знать, что происходит в доме.

— Ну… да.

— А я теперь, после того как священник благословил дом, уже не смогу в него пробиться. И ничего не смогу сделать.

— Правда?

— Не притворяйся идиоткой! Ты прекрасно все понимаешь.

— Ну а я то при чем тут?

— А при том! Ты сделаешь еще один шар и теперь будешь смотреть сама. Для тебя все эти благословения ничего не значат. Только сил прибавляют. Если, конечно, они сделаны от чистого сердца. А судя по тому, с какой силой меня вышвырнуло из дома, сделано это было именно так.

— Но у меня не получится! Мы это еще не проходили! Я не умею!

— Научу!

— Я…

— А ну цыц! Слушай меня! — Как ни странно, но после моего окрика Альена действительно замолчала. — На самом деле тут ничего сложного нет. Путеводную нить я тебе покажу, а вот пройти сквозь заслон ты должна будешь сама. Меня к дому даже близко не подпустят. Поняла?

Альена кивнула.

— У меня все равно не получится.

— А вот это брось! Сама ведь говорила, что главное поверить в себя! Вот и верь, черт возьми, в себя!

— Я постараюсь…

— А вот стараться не надо! Просто сделай!

Альена сердито запыхтела, но послушно принялась за дело, внимательно слушая мои наставления. Минут через пять она в отчаянии откинулась к стволу дерева.

— Ничего у меня не получается, — безнадежно буркнула она.

Я задумчиво посмотрел на нее, кусая губы.

— Есть у меня одна мысль… — начал я.

— Да?

— Помнишь, как ты меня в церковь провела?

— Ну уж нет… э-э… — Альена сердито уставилась на меня. — Ты уверен, что другого пути нет?

— Можем еще раз попробовать.

Альена мотнула головой.

— Ладно. Давай руку. Но это последний раз! Не слишком приятно впускать себе в мозги черта.

— Спасибо, я тебя тоже уважаю.

Альена что-то буркнула себе под нос и схватила мою руку.

— Приготовься.

Все было как и в первый раз. Правда, на этот раз я даже краешком сознания не заглянул к ней в мысли. Зато начал осторожно направлять ее движения, мысленно указывая, что делать.